Книга Летящие к Солнцу. Книга 1. Вопрос веры - Василий Криптонов

— Прикалываешься? — покосился я на него.

— Что? Я изучал сопромат. Вынесешь ворота, почти не погнув, самолет не пострадает. Собственно, с тем расчетом они и строились.

Джеронимо смотрел куда угодно, только не на меня. Сквозь стекло проникал голубой неоновый свет, от панели исходило темно-красное сияние, и в этом смешении мне казалось, Джеронимо мертвенно-бледен.

— Ты меня не слышал? Твоя сестра там. Она может не успеть добежать до кислородного баллона или герметичного помещения. А еще температура…

— Она тебе руку вывихнула — забыл? — чуть ли не взвизгнул Джеронимо. — Или тебя это и останавливает?

Он взялся за рычаг и плавно повел его вверх, наращивая обороты. Кабину затрясло.

— Чтобы разблокировать колеса… — начал Джеронимо.

— Я знаю, как разблокировать колеса.

— Тогда в чем дело?

— В твоей сестре.

— Она тебе так сильно понравилась? Может, выйдешь и проживешь с ней остаток жизни?

— Кажется, она как раз что-то такое хочет предложить.

Джеронимо, наконец, повернулся ко мне, раскрыл рот, да так и замер, увидев пистолет, приставленный к моему затылку. К пистолету крепилась рука, плавно переходящая, собственно, в Веронику, за спиной которой висел трофейный автомат. Я начал со скошенных глаз, потом стал медленно поворачивать голову и, ободренный отсутствием своих мозгов на штурвале, улыбнулся:

— Приветствую, сеньорита! А мы как раз о вас говорили.

— Я слышала, — прозвучал ответ.

Ствол теперь упирался мне в висок и казался частью некой стальной конструкции: неподвижный, жесткий. Этой стальной конструкцией была сама Вероника, только вот глаза ее отчего-то потускнели.

— Не вздумай сопротивляться, — тихо сказал Джеронимо. — Она убивать научилась раньше, чем ходить.

Эта мысль меня пленила. Всегда приятнее довериться профессионалу, чем в кромешной тьме с вывихнутой рукой карабкаться на виселицу, чтобы закрепить веревку. Я бы, наверное, дернулся, попытался вскочить, или сделал бы вид, что хочу отобрать пистолет, но тут заговорила Вероника. И я не смог пошевелиться, услышав невыразимое отчаяние в ее голосе:

— Вот, значит, как? — Задрожал и опустился пистолет. — О нем ты беспокоишься, а мне хладнокровно приговор подписал. После всего… всего-всего?

Я посмотрел на поникшего Джеронимо, чувствуя, что полностью разделяю чувства Вероники. Не очень-то хотелось пускаться в путь с человеком, который так легко жертвует сестрой.

— Ты все равно завтра умрешь, — прошептал он. — Какая разница?

— Да с чего ты взял, что умру? — закричала Вероника. — Джеронимо, тебе нужно было всего лишь спокойно посидеть несколько дней, а потом…

Вспышка озарения — такая яркая, что смолчать не получилось:

— Постой! Так ты завтра проходишь церемонию облучения? Станешь новым Фантомом? — Я чуть подумал и уточнил: — Фантомессой?

Ствол едва не пробил мне дыру в голове без всякой пули.

— Ну ни черта себе — говорящая куча дерьма! — рявкнула Вероника. — А что ты еще умеешь?

— Могу составить компанию в шахматы. Если верить приложению на планшете, я близок к первому разряду.

— У меня первый, — вздохнул Джеронимо. — Скучная игра. Совершенно нет авиации. Как и в жизни.

Он отстегнул ремень и поднялся.

— Бог дает людям крылья, а они рубят их и предпочитают ползать. Ладно, Вероника, ты победила. Мои крылья у тебя в кармане, и я поползу вместе с тобой. Кнопка разгерметизации слева от тебя. Нажми, и мы выйдем.

Ствол опять исчез. Я одновременно с Вероникой посмотрел на стену. Большая красная кнопка с надписью «Разгерметизация».

Тревожный звоночек у меня в голове превратился в гул набата, когда Джеронимо вцепился в спинку своего кресла и чуть согнул ноги в коленях.

— Все будет хорошо, Джеронимо, — тихо сказала Вероника. — Я обещаю.

Кулак, сжимающий рукоять пистолета, ударил по кнопке. Самолет прянул вперед. Меня вдавило в спинку, Джеронимо вытянуло параллельно полу, Вероника с визгом вылетела из кабины. Я зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого услышал грохот и почувствовал толчок — мы вышибли ворота.

Глава 4

— Свобода! — привел меня в чувства дикий вопль. — Свобода! Свобода! Viva la libertad![15]

Я открыл глаза. Джеронимо уже забрался в кресло. Как же быстро у него меняется настроение, уму непостижимо. Глаза горят, самого аж трясет.

— Разгерметизация? — проворчал я, хватаясь за штурвал.

Редкие снежинки размазывались по стеклу. Я включил прожекторы и с облегчением увидел, что полоса уходит далеко, а не заканчивается бетонным забором через пару метров. Настроил закрылки и почувствовал, как колеса теряют контакт с землей.

— Я предвидел сложности, — сказал Джеронимо. — Черт побери, Николас! Получилось!

— Сбегай в хвост, поделись восторгом с Вероникой. Заодно намекни, что всадить мне пулю в башку сейчас — не самая лучшая затея.

Момент, когда взлетная полоса исчезает из виду, нельзя передать словами. Как будто заканчивается одна жизнь и начинается другая, та, в которой все зависит лишь от тебя и машины, а то, что на земле, теряет какой-либо смысл.

Судя по тому, как рвануло самолет при разблокировке, мощность двигателей существенно отличалась от полагающейся. Я воспользовался этим преимуществом и, потянув штурвал на себя, заставил машину резко набирать высоту. Не то чтобы я куда-то торопился, просто мной овладела паскудная жажда отмщения. Представил, как где-то там барахтается Вероника, если, конечно, еще жива. Вот тебе, дорогая, за руку, за «подружку», и за «детей», и за «кучу дерьма».

Хотя уши закладывало от разницы давлений, я расслышал яростный писк и коварно улыбнулся холодной черноте перед собой.

Высотомер начал волноваться, и я нехотя положил самолет на курс, сверившись с электронным и обычным компасами. Посмотрел на Джеронимо. Парень задыхался. Его глаза, казалось, излучали свет.

— Божественно! — простонал он. — Я в самолете! Я…

Он наклонился, вынул из-под сиденья бумажный мешок и сунул туда голову. Я деликатно отвернулся, притворяясь, что не слышу, как его выворачивает. Мой взгляд упал на стекло как раз вовремя, чтобы увидеть отражение спешащей в кабину фигурки.

— У тебя секунда на то, чтобы развернуть самолет! — Капли слюны попали мне на щеку, холодный ствол пистолета уперся в висок.

— Ты про «бочку»? — поинтересовался я. — Слушаю и повинуюсь. Джеронимо, закрой пакет.

Услышав шуршание, я сделал рассчитанное движение штурвалом, и гироскоп задребезжал, сходя с ума от ужаса. Взвыл в полном восторге Джеронимо. Взвизгнула, падая на потолок, Вероника. Может, впервые за всю историю пассажирских перевозок реактивный авиалайнер летел кверху брюхом.